Анастасия Зуева: «Решение не ехать в Барселону приняла за одну ночь»

Накануне казанской универсиады, где Анастасии Зуевой предстоит стать одним из лидеров сборной, вице-чемпионка Олимпийских игр в Лондоне рассказала о том, почему не смогла тренироваться за границей, и призналась, что решение отказаться от выступления на чемпионате мира не связано с полученным осенью переломом ноги.

Отказ спортсменки поехать на мировое первенство в Барселону не сильно удивил ее поклонников. Удивило скорее то, что Настя вообще не стала брать тайм-аут, вернувшись из Лондона. Те Игры, начавшиеся диким разочарованием на стометровке, дались и Зуевой, и ее тренеру Наталье Козловой крайне непросто. Во всяком случае, тренер, с которой я завела об этом разговор, ответила просто: «Было чувство, что оборвалась жизнь».

Собственно, и сама Зуева на заключительной пресс-конференции в Лондоне, куда пришла вместе со своим женихом, двукратным чемпионом Европы Сергеем Фесиковым, не скрывала, что не стремится возобновлять карьеру. По крайней мере сразу.

— Настя, почему вы передумали?

— Не знаю. После того как я сломала ногу, у меня было желание вообще прекратить на какое-то время тренировки. Но… Скучаешь, конечно, без плавания. Хочется ездить на соревнования, на сборы. А сильнее всего не хватает эмоций. Мне их и сейчас не хватает — тех, что были до Олимпиады, когда и рвешься, и хочешь. А сейчас сама не знаю, чего хочу. Потому что чем больше думаю о тренировках, тем чаще ловлю себя на том, что мне не хватает дома, семейной обстановки. Я ведь особенно не ожидала, что сумею отобраться в этом сезоне в команду.

— С какими чувствами вы возвращались из Лондона год назад?

— Думала о том, что пора, наверное, как-то пересмотреть свою жизнь.

— В каком смысле?

— Ну, дом, дети… Я не тот человек, который способен связать всю свою жизнь со спортом и чувствовать себя абсолютно счастливым. Если выбирать между спортом и семьей, однозначно выберу семью.

— Мне казалось, что в Лондоне вы были крайне близки к тому, чтобы сделать именно такой выбор.

— Если честно, я тогда так и думала. А уж после того, как сломала ногу, все наперебой стали мне говорить, что случившееся — прекрасный повод взять перерыв и родить ребенка.

— И?

— Не решилась. Я вообще такой человек, которому сложно принимать серьезные решения в одиночку. Мне нужны советы самых разных людей, много самых разных точек зрения. В общем, слишком долго думала. Если бы все случилось само собой, я бы, разумеется, не стала колебаться ни минуты. Этот вопрос я для себя решила давно: если вдруг случится так, что я забеременею, не важно, вовремя это произойдет с точки зрения спортивной карьеры или не вовремя, то обязательно буду рожать. Не думаю, что в мире могут найтись причины, которые могли бы меня заставить от этого отказаться. Но тогда я просто запуталась в собственных сомнениях. Совершенно не уверена, например, что я хотела бы родить ребенка и снова вернуться в спорт. Скорее всего, в этом случае я бы просто прекратила карьеру.

— Почему, кстати, везде пишут, что вы сломали ногу на тренировке?

— Не знаю. Это была не тренировка, а просто тестирование, которое мне предложили пройти. Я очень не хотела вообще в тот день куда-то идти. Но в итоге пошла. А на самом тестировании у меня внезапно закружилась голова, и я упала, подвернув ногу.

— Она дает сейчас о себе знать?

— Уже нет. Все мышцы и связки полностью срослись. Осталось только сделать еще одну операцию и удалить металлическую пластину.

— Не пробовали, магниты к ноге не притягиваются?

— Пробовала, конечно. Не притягиваются. И на контроле безопасности в аэропортах рамка не пищит. Даже обидно. Первое время после операции чувствовала ужасный дискомфорт. Сейчас привыкла. Видимо, эта пластина уже полностью обросла мышцами. Мне и хирург сказал не затягивать с повторной операцией. Иначе может оказаться более проблематичным отсоединить металл от тканей стопы.

— Перед Лондоном вы были четко настроены на то, чтобы бороться за золотую медаль. И были способны за нее бороться. А что чувствуете сейчас? Есть ли резерв для того, чтобы через три года в Рио-де-Жанейро плавать еще быстрее?

— Думаю, такой резерв есть. Я ведь проплыла в Лондоне стометровку совсем не так, как должна была. Не получилось.

— Может быть, вам помешало присутствие вашего жениха?

— Нет, что вы! Сергей, наоборот, всячески меня поддерживал. Просто так все сложилось. Слишком многого я ждала от той дистанции. Да и в мировом рейтинге на тот момент была первой.

— Получается, вы собираетесь плавать еще три с небольшим года как минимум?

— Вот этого совершенно не могу обещать. В Рио мне уже будет 26 лет. Наверное, в этом возрасте для женщины гораздо правильнее иметь нормальную семью, а не тренироваться с утра до ночи. С другой стороны, время так быстро идет… Вроде только что Олимпиада была, а уже через три года другая.

— У вас в августе свадьба, но вы по-прежнему тренируетесь со своим женихом в разных странах и не собираетесь, как понимаю, эту ситуацию менять. Не боитесь, что семьи может не получиться?

— За наши с Сергеем отношения я не опасаюсь. Мы уже привыкли к ситуации, когда постоянно приходится расставаться. Но вы правы в том, что штамп в паспорте — это еще не семья. И вряд ли правильно оформлять отношения, чтобы после этого ничего в жизни не менять. В общем, непросто все это. Мне даже мама, видя мою нерешительность, говорит: «Настя, прими уже какое-то решение». А я вроде и готова к этому, но в то же время совершенно не представляю, как может выглядеть моя жизнь без плавания. Чем я смогу заниматься, в какой сфере. Поэтому, собственно, я и не хочу загадывать, что со мной будет через три или четыре года. Кто мог предположить, например, что я отберусь на чемпионат мира и не поеду туда?

— Глядя на вашу спортивную карьеру со стороны, я почему-то часто вспоминаю фигуристку Ирину Слуцкую, которая много лет безуспешно «гонялась» за золотой олимпийской медалью, не желая видеть ничего вокруг. А потом у Иры тяжело заболела мама. Тот случай, как она сама тогда сказала, заставил ее очень четко понять, что в жизни главное, а что по большому счету не имеет никакой ценности.

— У меня ведь в этом году произошло то же самое. Всего через неделю после того, как я отобралась на чемпионат мира, мама попала в больницу в очень тяжелом состоянии. Всю ночь мы с Сережей и его родителями сидели под дверьми операционной, не имея ни малейшего представления, чем все закончится. Операция шла шесть часов при очень сильном наркозе, поэтому нас сразу предупредили, что последствия могут оказаться самыми тяжелыми, поскольку мама — человек в возрасте и ее организм сильно ослаблен.

Это была самая тяжелая ночь в моей жизни. Как раз тогда я очень четко поняла, что готова отдать все свои медали и титулы ради того, чтобы мама осталась жива. Плакала без остановки, ругая себя последними словами за то, что постоянно уезжала из дома на сборы и соревнования, не уделяла ей внимания, не помогала. Мысленно задавала себе один и тот же вопрос: кому и зачем вообще нужны все мои спортивные достижения, если сейчас я могу лишиться самого родного человека?

Именно в тот момент я приняла решение, что не поеду на чемпионат мира — останусь дома. Да и вообще та ночь заставила меня многое переосмыслить. В том числе и то, что сам по себе спорт, как и многие другие вещи, не имеет абсолютно никакой ценности, если болеют близкие люди. А сейчас мама сама уговаривает меня продолжать тренировки. Говорит, что совершенно не стоит от чего-то отказываться, если есть возможность не делать этого.

— Означает ли это, что вы все-таки можете поехать на чемпионат мира?

— Не думаю, что это имеет смысл. Все-таки после отборочного чемпионата я пропустила слишком много тренировок. Ну, проплыву я стометровку за минуту, и что? Ехать на соревнования в ранге действующей чемпионки мира и призера Олимпийских игр, чтобы не попасть даже в полуфинал? Для меня это неприемлемо. И стыдно, и нет смысла подводить команду. Ну и не хочу потом читать о себе в прессе, что Зуева уже «не та». А вы ведь и сами знаете, что будет именно так. А вот на универсиаде, думаю, даже проплыв за минуту, можно выглядеть на общем фоне относительно неплохо.

— Травма спины, которая мучила вас много лет, дает о себе знать?

— Немного. Думаю, сказались не столько нагрузки, сколько переживания. Я давно уже не обращалась к Джарави Хомму, который занимался моей спиной до Олимпиады, и мне, если честно, сейчас очень не хватает его помощи. После того как сломала ногу, ездила к нему в Германию на реабилитацию. Хомм в буквальном смысле заново учил меня ходить. Сама я страшно боялась. Не могла отделаться от убеждения, что, если наступлю на ногу, пластина обязательно лопнет и я вообще останусь без ноги. В тот момент мне нужен был рядом кто-то, кто мог прикрикнуть на меня, заставить выбросить ненужные мысли из головы. Вот Хомм со мной и возился с утра до ночи. Запрещал хромать, следил, чтобы я наступала на ногу через боль, разрабатывала мышцы и связки. Сережа тоже был рядом, помогал по мере сил. Когда через неделю я вернулась в Москву, все были потрясены тем, с какой скоростью пошло восстановление. После того как мне сделают следующую операцию, хочу снова поехать в Германию. И спину заодно подлечу.

— Вы с будущим мужем как-то пытались решить вопрос с тренировками, чтобы иметь возможность находиться вместе?

— Пытались. Сергей приезжал в Пензу, но если честно, не могу представить, чтобы мы плавали вместе. Мы оба вспыльчивые, иногда цепляемся друг к другу по любой мелочи, поскольку имеем достаточно разные взгляды на тренировочный процесс в принципе. Все, кто видел, как мы тренируемся, постоянно нас спрашивали: мол, теперь всегда у вас такая ругань будет?

— Год назад, знаю, вы очень хотели попробовать тренироваться за границей. Но в Италии не задержались. Не понравилось?

— Понравилось. Было интересно и необычно. В группе Андреа ди Нино, где тренируется Сергей, есть довольно большая бригада самых разных специалистов, и ты чувствуешь, что все они постоянно занимаются тобой. Два тренера по работе в зале, два массажиста, врач, прекрасная и очень дружная атмосфера, много новых упражнений. В общем, время в Италии я провела замечательно. При этом понимала, что работа со спринтерами, которой, собственно, и занимается со своими спортсменами ди Нино, мне не совсем подходит. 200 метров при такой работе не подготовить. Поэтому я и вернулась в Пензу. Никаких мыслей о том, чтобы уйти от Козловой, у меня не было изначально. Более того, я очень хотела, чтобы Наталья Андреевна поехала в Италию вместе со мной, но она не смогла. Не с кем было оставить других учеников.

— У вас есть ощущение, что вы становитесь старше?

— Да. Не скажу, что это связано со спортом. Скорее что-то изменилось в моем отношении к жизни. Раньше я рвалась на сборы, не могла дождаться, когда туда уеду, а сейчас хочется подольше побыть дома — с родителями, с родственниками, с друзьями. Не поверите, но я впервые в жизни в этом году отмечала Пасху. Что такое для спортсменов Пасха? Пришел в бассейн, сказал присутствующим: «Христос воскрес», прыгнул в воду и тренируешься. А в этот раз я украшала дом, помогала накрывать праздничный стол. Начала обращать внимание на то, что для огромного количества людей Пасха — это очень большой праздник. Ничуть не менее торжественный, чем Рождество или Новый год.

— Почему вы с Сергеем решили отмечать свадьбу в Москве?

— Решили, что так будет удобнее для гостей. Полетят-то со всей страны.

— А что со свадебным путешествием?

— С этим сложнее. Хочется, конечно, уехать куда-нибудь хотя бы на недельку. Но надо делать операцию, с которой тоже не хочется затягивать, чтобы не страдал следующий сезон.

— Почему в таком случае не сделать операцию сразу после универсиады?

— Ой, ну, как вам сказать…

— Попробую угадать: очень хочется надеть на собственную свадьбу высокие каблуки?

— Ну, конечно. Как же без этого замуж выходить?